Уже давно остались в истории. Все меньше и меньше сегодня людей, которые помнят эти страшные годы. Но эхо войны не утихает. На полях сражений все так же встречаются неразорванные снаряды, а в семейных архивах хранятся военные письма-треугольники и открытки, как память о героизме наших отцов и дедов.
Фронтовая почта
Еще в правительство СССР уделяло особое значение связи фронтовиков с их родными. Но единственным способом осуществить это в начале 40-х годов была почта. Считалось, что письмо из дома в разы повышает боевую силу солдата. Поэтому было организовано почтовое сообщение. Машины для перевозки корреспонденции запрещалось использовать в других целях. имели такой же приоритет, как и вагоны с боеприпасами. Поэтому их разрешалось цеплять к любым составам, чтобы военные письма-треугольники с фронта попадали к адресатам.
Вся корреспонденция на фронт и в тыл была бесплатной. Исключение составляли только посылки. Но не всегда письма приходили вовремя. Были случаи, что треугольники приходили и через десять, и через двадцать лет после окончания войны.
Разновидность корреспонденции
В связи с большой потребностью в письмах, народное хозяйство начало широко выпускать конверты, открытки и заготовки для писем. Они имели красочное художественное оформление патриотического характера. На открытках, к примеру, печатались карикатуры на немцев и подписывались они красивыми лозунгами: «Стреляю так, что ни пуля - то в немца», «Смерть немецким оккупантам».
Но до фронта эти заготовки практически не доходили. Да и простой бумаги на письма не всегда хватало. Поэтому широкое распространение получили военные письма-треугольники. Как складывать их знал даже ребенок, поскольку конвертов тогда практически не было.
Попадали к солдатам газеты и листовки, которые поднимали боевой дух и повествовали о новостях, случившихся в тылу и на других фронтах. Но всегда была скудной и не регулярной, поскольку военное время требовало осторожности. Да и с сообщением не всегда все было отлично, поскольку почтовые машины часто попадали в засады и бывали разграблены.
Письма треугольной формы
Сегодня может быть непонятно, зачем отправлялись военные письма-треугольники. Эта форма кажется бессмысленной и не практичной. Как показала практика военных лет, это совершенно не так. Незамысловатая форма разрешала отказаться от конвертов и слать бесплатные письма в любые города Родины.
Каждый солдат слал домой военное его знал даже новичок в военном деле. Для этого прямоугольный лист бумаги по диагонали складывался справа налево, а потом пополам - слева направо. Поскольку листы были прямоугольными, внизу всегда оставалась узкая полоска. Она служила своеобразным клапаном, который заправлялся внутрь треугольника с предварительно загнутыми углами.
Письма не заклеивались и не требовали марок. На лицевой стороне писали адреса, а тыльную оставляли чистой. Все остальное пространство листа исписывали мелким почерком, чтобы как можно больше информации о себе сообщить близким, ведь письма ходили нечасто.
«Проверенно цензурой»
Поскольку время было военное, то письма могли попадать в руки к врагу. Чтобы вместе с ними не раскрывать тайны, цензура проверяла военные письма-треугольники. Тут как раз и становится понятно, почему они не заклеивались, а просто заворачивались особым способом. Так цензуре было легче их читать, чтобы не повредить бумагу, а вместе с ней и ценную для родных информацию.
Бывали случаи, когда бойцы случайно могли описать место своего положения, количество войск или планы дальнейших маневров. Такая информация тщательно зарисовывалась черной краской, чтобы никто не мог ее прочитать.
Чтобы обойти цензуру и намекнуть близким о своем состоянии или месте пребывания, солдаты вкладывали в письма небольшие подсказки. Известны случаи, когда родным приходили треугольники с веточками полыни, которые намекали на горькую жизнь в полевых условиях. В качестве намеков также использовались и вырезки из газет-листовок.
На одобренных к отправке письмах ставился штамп «Проверено цензурой», который разрешал дальнейшую отправку его к адресату.
Особый смысл письма-треугольника
В военные годы с адресом доставки практически всегда были проблемы. Во-первых, люди в тылу часто переезжали, спасаясь от боевых действий. Во-вторых, также не стояли на месте. В-третьих, адресаты часто умирали или пропадали без вести. В таких случаях своеобразным сигналом радостных или печальных вестей становились военные письма-треугольники. История знает немало случаев, когда они приходили с задержкой значительно позже официальных «похоронок». Это давало надежду родным на то, что солдат жив-здоров и скоро вернется домой.
В случае, когда адресат погибал на войне, адрес доставки перечеркивался, и письмо возвращалось обратно. Это приравнивалось к похоронке, которая могла так и не прийти. Именно по этой причине никогда не возвращали письма, адресат которых переезжал на неизвестный адрес или попадал и госпиталь, а в какой именно почта не знала.
Сегодня в музеях хранятся разные неполученные военные письма-треугольники. Фото их служат источником изучения истории Великой Отечественной войны, поскольку сами листы бумаги уже обветшали и могут разрушиться от частого прикосновения.
Тематика писем
Поскольку на фронте была строгая цензура, военные письма-треугольники имели особую стилистику. Бойцы редко рассказывали о себе печальные подробности. Они храбрились и выражали огромный оптимизм по поводу скорого завершения войны.
В ответ они просили рассказать о родных, новости которые происходили дома. Часто солдаты выражали беспокойство по поводу здоровья родственников. Тон практически всех писем торжественный. А сами сообщения переполнены искренностью, которая прочитывается в каждом слове.
Сегодня мы знаем, если бы бойцы не знали о том, как сделать военное письмо-треугольник, мы бы не узнали, какой на самом деле была война. Ведь ни для кого не секрет, что официальные данные не всегда совпадали с реальными событиями.
I. Введение
Прошло уже более 73 лет с начала Великой Отечественной войны. Но мы должны помнить молодых безусых мальчиков, которые шли защищать свою родину с восторгом в глазах, немолодых мужчин, которые с тяжёлым сердцем оставляли свой дом, жён и детей. И стариков, которые, взвалив на плечо винтовку, уходили, зная, что уже не вернутся, молоденьких девчонок, которые отдавали свою молодость и красоту в тылу у станков, а также на передовой, спасая раненых из адского огня, страха и боли.
Это было настоящее поколение героев. Они жили, учились и работали, рожали и воспитывали своих детей, но в горький час встали все, как один, плечом к плечу, чтобы спасти родину. Мы поколение другого века должны не только помнить и чтить их, но и быть благодарными. Это светлое и чистое небо над головой досталось ценой горя, боли, унижения, а зачастую и ценой жизни. Я думаю, что мы должны помнить этих людей вечно, и не только мы, но и наши дети и внуки.
Уже очень много написано о Великой Отечественной войне в средствах массовой информации, художественной литературе, учебниках. А ещё о ней мы узнаем из рассказов ветеранов Великой Отечественной войны. Их остается все меньше и меньше: в нашей деревне остался один участник той войны.
Но есть документы, которые являются живой памятью и историей отдельных семей. Это письма с фронта. В некоторых семьях эти письма или старые фотографии стали единственной памятью о погибшем отце. Дети войны хранят их всю жизнь. Выбранная нами тема актуальна
сегодня. Во-первых потому что люди должны помнить войну. Это не должно повториться. Во-вторых, тема высокой, чистой любви всегда волнует людей разных поколений. В современном обществе наблюдается падение нравов. С примерами настоящей любви следует знакомить современную молодежь.
Понимание прошлого дает возможность глубже понять настоящее и ощутить реальные перспективы будущего. Сегодня, когда жизнь заставляет ставить новые задачи и пересматривать ориентиры, это особенно важно.
Проблема исследования: В уже пожелтевших, а порой и полуистлевших от времени письмах сосредоточен целый пласт бесценных исторических хроник, запечатленных непосредственными участниками тех поистине страшных лихолетий. По ним мы можем изучать исторические события, происходившие на фронтах Великой Отечественной войны, узнаем, что испытывали их непосредственные участники, какие моральные и физические страдания выпали на их долю. Выясним, как учащиеся нашей школы и их родители чтят память победителей.
Объект исследования:
Объектом исследования в данной работе являются письма с фронта, похоронки, фотографии, уведомления и т.д.
Предмет исследования:
1. По содержанию писем изучить душевное состояние писавших, их боевой дух, узнать о подвигах, совершённых воинами, описать внешний вид писем, просмотр их Военной Цензурой, письма как семейную реликвию.
2. Документы, архивные материалы, ресурсы Интернета
Цель исследования:
1.Передача от поколения к поколению материальных и духовных ценностей, знаний и навыков. Изучение новых страниц истории Великой Отечественной войны, показывающих величие победы народа над фашизмом.
2.Развитие навыков поисковой, исследовательской работы, умения анализировать исторические документы.
3. Воспитание патриотизма, уважения и восхищения подвигами советских людей на фронте и в тылу.
4. Отражение большого вклада наших земляков в победу над фашизмом.
Задачи исследования:
1.
Обобщение информации, полученной из источников;
2.Содействие сохранению преемственности и связи поколений;
3.Донести ныне живущим атмосферу военной жизни, чтобы мы, молодое поколение, помнили о своих истоках, о неразрывной связи времени, чтобы учились и брали пример со старших, помнили и не забывали, какую цену заплатили предшественники за наше право свободно жить.
4.Изучить материалы о письмах с фронта, имеющиеся в литературе и в интернете
5. Сопоставить и сделать выводы по изученному материалу.
Гипотеза: В письмах с фронта сосредоточен большой исторический материал. Эти весточки из уже далёкого прошлого для нас стали бесценной семейной реликвией, которой мы дорожим.
Методы исследования:
1. Сбор и обработка материалов по заявленной теме;
2. Анализ, обобщение, синтез и сравнение
Последние письма с фронта
Писем белые стаи
Прилетали на Русь.
Их с волнением читали,
Знали их наизусть.
Эти письма, поныне
Не теряют, не жгут,
Как большую святыню
Сыновьям берегут.
Письма с фронта, как исторические документы, имеют ряд особенностей.
1. Боец, отправляющий весточку домой, и не помышлял о том, что, спустя десятилетия, его послание будут читать и изучать посторонние люди. Поэтому он писал просто, откровенно, порой незатейливо, передавая многочисленные приветы родным и близким. Солдату были интересны самые мелкие бытовые подробности тыловой жизни, о которой он так тосковал.
2. Многие письма очень короткие, сдержанные. Они написаны в перерывах между боями, накануне сражения. Несколько строчек такого письма заканчиваются фразой: «Ухожу в бой».
3. Находясь в страшном аду войны, солдат стремился в своем письме успокоить, подбодрить родных. Поэтому письма полны оптимизма, надежды на возвращение, веры в Победу.
4. Фронтовики постоянно смотрели смерти в глаза: вокруг погибали друзья, однополчане, каждый из них сам был «на волосок» от смерти. Поэтому мужество, героизм стали повседневными, будничными. О своих подвигах писали скромно, как о само собой разумеющемся.
5. Не секрет, что письма просматривались военной цензурой. Строчки, содержащие важную информацию, военные данные, зачеркивались, закрашивались черной тушью. На фронтовом треугольнике ставился штамп «Просмотрено военной цензурой».
6. Материалом для письма часто было то, что попадалось под руку: папиросная бумага, тетрадный лист, кусок плаката, канцелярский бланк. Письма из госпиталя писали чернилами и перьевой ручкой. В полевых условиях её заменял карандаш.
7. Письма с фронта приходили без конвертов, их и купить в полевых условиях было невозможно. Листок бумаги сворачивали в треугольник, на нем писали адрес. Марка на треугольник не приклеивалась.
8. Определить местонахождение солдата было нельзя, в обратном адресе указывалась Действующая Армия, № полевой почты и части.
9. В каждой строчке фронтовых писем видна любовь к своим родным, близким людям, к родной деревне, городу, в котором вырос, к Родине, которая находится в опасности и ждет победы над врагом
Письма как исторический источник
Говорят, что чужие письма читать неприлично. Но к фронтовым письмам
это не относиться! Во- первых, потому, что они не просто часть личной жизни отдельных людей, они часть истории страны. Во- вторых, большинство писем добровольно передано фронтовиками или их родными в музеи страны. Значит, солдаты хотели, чтобы их читали другие, чтобы будущие поколения поняли, что им пришлось пережить. Многие письма сегодня опубликованы в различных сборниках.
Авторы писем были разными людьми. Это и ветераны революционных боев, и кадровые командиры, и рядовые красноармейцы. Это и вчерашние рабочие, крестьяне, представители интеллигенции, в грозный для Родины час, взявшие в руки винтовки. Это и безусые юноши, только окончившие школу. Это и женщины, ставшие в армейский строй, и сыновья полков, рано, не по летам, надевшие военную форму.
Строки фронтовых писем передают атмосферу своего времени – горького сорок первого и радостного сорок пятого. Их авторы не считали последними свои обращения к родным и близким. Они верили в победу и в то, что доживут до нее. Фронтовики садились за письма в короткие минуты затишья, накануне смертельных схваток. Посылали последнее «прости» перед казнью схваченные фашистами патриоты, надеясь, что это были строки «чистого литья», характеризующие состояние души человека в минуты наивысших испытаний.
О чем писали фронтовики? Они, не кривя душой, правдиво говорили о тяжелых потерях и отступлениях, особенно в 1941 году. Об этом свидетельствует, в частности, письмо красноармейца Егора Митрофановича Злобина, отправленное родным 20 июля 1941 года. Сошлемся на небольшую выдержку из него:
«…Папа и мама, вы знаете, что германец напал на Советский Союз 22 июня 1941 года и я уже нахожусь в бою с 22 июня: с 5 часов ночи. Германец перешел границу, а мы были не более 20 километров от него в лагерях, и вот с этих дней, папа и мама, повидал я страху. Мы попали в окружение. Враг нас и потрепал. От полка осталось человек 50, а то побило или в плен забрали. Ну, я насилу из жадных лап его выскочил и сбежал… А германца встретили новые части Красной армии. Как начали его лупить, только перья летят…».
Ненависть к немецко-фашистским захватчикам, уверенность в нашей победе, готовность ради нее отдать все свои силы, а если потребуется – и жизнь, звучат практически в каждом письме и солдата, и генерала.
До сих пор письма с фронта, обожженные, надорванные, полуистлевшие, трогают нас до глубины души.
В первый год войны фронтовики в основном рассказывали о тяжелых военных буднях: долгих переходах, рытье окопов, артобстрелах, нехватке продовольствия и табака. Успех советских войск под Москвой вселил в бойцов надежду на скорое окончание войны (видимо, по аналогии с Отечественной войной 1812 г.). Однако с конца 1942 г. место несбывшихся надежд в письмах заняли описания зверств гитлеровцев. Единственным и естественным желанием советских солдат после после всего увиденного было дать «жару культурной нации», бить «беспощадно, сурово, не щадя». В 1944 - 1945 гг. содержание фронтовых писем изменилось: : в них все больше ностальгии и меньше рассказов о боевых действиях. . Солдаты в основном интересовались здоровьем родных, их успехами в учебе и труде, признавались в любви, тосковали по мирной жизни. . В посылаемых на фронт почтовых отправлениях до 6 февраля 1943 года указывался номер ППС, действительный номер и наименование части: 1431 ппс, 1269 сп. , что всегда являлось «хлебом» любой разведки. А после: «Войсковая часть полевая почта » с добавлением неповторяющегося пятизначного числа. Старая бумага упорно заворачивается по сгибам, продавленным больше семидесяти лет назад. Выцвели чернила, поблекла типографская краска на почтовых открытках. Письма с фронта до сих пор бережно хранят во многих семьях. У каждого треугольника своя история: счастливая или печальная. Бывало и так, что иногда весточка с фронта о том, что родной человек жив - здоров, приходила после страшного казенного конверта. А матери и жены верили: похоронка пришла по ошибке. И ждали - годами, десятилетиями.
Фронтовые письма - их писали в зной и стужу натруженные руки солдат, не выпускавшие оружия. Эти документы хранят горячее дыхание боя и не подвластны времени. Они - ниточка, связывающая наше поколение с теми далекими годами войны 1941-1945.
В годы Великой Отечественной войны с фронта в тыл было отправлено 2 миллиарда 794 миллиона писем, 9,9 миллионов посылок, 35,5 миллионов переводов. Чтобы понять, какая чудодейственная сила заложена в каждом человеке, необходимо обратиться к личной переписке. Эти письма разные и очень похожие. В них отражаются судьбы людей, их чувства и мысли. Многие из этих посланий не доходили до адресатов, терялись на фронтовых дорогах и изымались военной цензурой. «Пожелтевшие от времени», они написаны разными чернилами, а чаще простым карандашом, на бумаге, бланках и даже на газетных передовицах. Они разнообразны по цвету и размеру, выведены почерком – небрежным или аккуратным, в зависимости от того, сколько времени было отпущено промежутками между боев их автору. Истрепавшиеся по краям, порвавшиеся на сгибах, склеенные из кусочков, свернутые треугольником, прямоугольником или вложенные в конверты (часто незапечатанные), со штампами полевой почты и военной цензуры…Именно в личных письмах можно найти то сокровенное, что связывало между собой людей, помогало им выжить в трудных условиях. Дом, семья становились для них моральной опорой и поддержкой. Ведь письма нередко были единственной памятью семьям о погибших и пропавших без вести на фронтах войны. (Конверт-треугольник - обычно тетрадный лист бумаги, сначала загнутый справа налево, потом слева направо. Оставшаяся полоса бумаги (поскольку тетрадь не квадратной, а прямоугольной формы) вставлялась, как клапан, внутрь треугольника. Готовое к отправке письмо не заклеивалось - его всё - равно должна была прочитать цензура; почтовая марка была не нужна, адрес писался на наружной стороне листа).
Так хочется подержать их в своих руках, соприкоснуться с тем временем, послушать о чём говорят эти письма, пропустить их через своё сердце. Ведь за каждым этим листочком – человеческая судьба и короткая жизнь, оборванная вражеской пулей. 27 миллионов жизней забрала эта жестокая война. Шесть с лишним тысяч человек ушло на фронт из нашего района. Тогда они еще были живы. Еще писали домой письма, которые зачитывались до того, что становилось не видно стертых строчек, написанных карандашом. Они читались всем родным и знакомым, хранились за божницей, благословлялись каждый день, а более четырех тысяч из них не вернулись домой. Печально известные Думиничи, где кровь лилась рекой. Там в одной могиле похоронены оршанцы Егор Петрович Владимиров, Данил Иванович Зыков, Илья Михайлович Овечкин, погибшие 9 июля 1942 года. Их братская могила – под деревней Широковка. Из Лужбелякского поселения ушло на войну 325 человек, из них не вернулись домой 123 человека. Время идёт и наши солдаты стареют, уже в живых сегодня в Лужбелякской сельской администрации остался только 1 фронтовик Игнатьев Василий Степанович. Мы, молодые, должны знать и помнить, что происходило в то далёкое, тревожное время, когда решалась судьба целой страны и народов её населяющих. Быть нам свободными или рабами?
На площади в д.Лужбеляк стоит памятник воинам Великой Отечественной войны. Он был создан в знак благодарности, ушедшим на фронт, погибшим на полях сражений, умершим от ран в госпиталях, пропавшим без вести и вернувшимся домой с Победой. Место для памятника выбрано неслучайно. Именно отсюда 74 года назад уходили на войну наши земляки. Здесь они прощались со своими любимыми: жёнами, детьми, родителями, земляками: «Мы уходим защищать нашу Родину. Возможно, и не вернёмся.»
Именно в личных письмах можно найти то сокровенное, что связывало между собой людей, помогало им выжить в трудных условиях. Дом, семья становились для них моральной опорой и поддержкой.
Боль, пережитая нашей страной, стала болью нашей памяти. И ещё страшнее вспоминать, что война заставила внезапно повзрослеть бывших школьников.
Кто входил в понятие «Пропал без вести»? И бойцы, отбивавшиеся до последнего патрона, которые погибли, так и не оставив своих позиций, и те кто оставил свои позиции перебежав к врагу. Кто так и не доехал до фронта в попавшем под бомбежку эшелоне, и кто сбежал с этого эшелона домой. Кто погиб всем подразделением в бою и некому было известить родных. Чьи документы были уничтожены в ходе бомбежки и сотни тысяч, а может и более, тех, кто из суеверия не заполнил свой медальон. Мне даже все здесь и не перечислить, что попало в понятие "Пропал без вести По прошествии стольких лет, мы с большей уверенностью можем сказать "Погиб без вести", а не "Пропал без вести". СОЛДАТ, верный присяге и Родине, погибает, а не пропадает.
Наш разговор с доктором исторических наук, профессором, ведущим научным сотрудником Института российской истории РАН Еленой Сенявской .
А насколько откровенны были солдаты в своих письмах? Им можно доверять?
Елена Сенявская: Когда советские бойцы писали письма, они, безусловно, учитывали неизбежность их прохождения через военную цензуру, а значит, обычно прибегали к самоцензуре (которую условно можно назвать "политической"). То есть старались не допускать в своих посланиях той информации, которая могла бы вызвать неприятности для них самих и их адресатов, как правило, близких людей. Существовало и такое явление, как психологическая самоцензура, когда бойцы сознательно умалчивали об опасности и тяготах фронтовой жизни, чтобы не волновать дорогих им людей. Поэтому, при всех оговорках, фронтовые письма являются, пожалуй, самыми уникальными и искренними массовыми свидетельствами того времени.
О чем чаще всего писали наши?
Елена Сенявская: Как правило, людей на передовой волновали одни и те же житейские вопросы. Во всех письмах участников Великой Отечественной войны преобладало описание деталей военного быта: устройство жилого помещения, распорядок дня, рацион питания, денежное довольствие, состояние обуви, досуг, нехитрые солдатские развлечения. Затем следовали характеристики боевых товарищей и командиров, взаимоотношений между ними. Нередки были воспоминания о доме, родных и близких, о довоенной жизни, мечты о мирном будущем, о возвращении с войны. Давались описания погодных условий, местности, где приходилось воевать, и собственно боевых действий. Встречались рассуждения о патриотизме, воинском долге, об отношении к службе и должности, но этот "идеологический мотив" был явно вторичен, возникал там и тогда, когда "новостей нет" и "больше писать не о чем". Попадались и высказывания в адрес противника, как правило, иронические или ругательные. Героический аспект войны явно уступал по значимости житейскому.
Елена Сенявская: Цензура работала на пределе сил, поток писем был огромным. Могли что-то и пропустить, но в целом диапазон настроений анализировали адекватно. Все же был незначительный процент писем, который оценивался военной цензурой как "отрицательный", причем к таковым относились как "провокационные", содержащие "антисоветские высказывания", "упаднические и религиозные" настроения, так и жалобы на плохое питание, вшивость, сообщения о смерти товарищей и т.п. При этом "вредных политических оценок" в письмах было гораздо меньше, чем выражений недовольства по поводу бытовых условий. Например, те редкие письма, в которых говорилось, что у немцев хорошая авиация или артиллерия, расценивались как "восхваление неприятеля". Некоторые авторы "отрицательных" писем брались "на учет" и "разрабатывались" органами НКВД.
А о чем писали домой немцы?
Елена Сенявская: Доминирующим настроением немецких солдат, в противоположность тому, что внушалось гитлеровской пропагандой, было отнюдь не стремление к подвигам во имя приобретения Рейхом новых пространств на Востоке, а стремление домой, к своей семье, тоска по прошлому, по мирному отлаженному быту, уютному семейному очагу. Мало содержится в этих письмах описаний боевых действий, как редко выражают солдаты восторг по поводу своих военных переживаний, как откровенно мало гордятся они своими боевыми победами, орденами и повышениями в должности... Доминанту писем можно определить как "жалобное нытье" по поводу утраченного бытового благополучия мирного времени, несмотря на то, что и в немецкой армии активно работала военная цензура, существование которой авторы писем не могли не учитывать.
Так, например, обер-ефрейтор Герман Вигребе писал брату 29 сентября 1942 года: «… Вообще вы не можете себе представить того, что здесь происходит и порой приходится пережить… По ночам я страдаю от холода и вообще нервы очень напряжены. Вы бы меня не узнали, так я изменился…»Однако каждая строчка наполнена жалобами В дошедших до нас трофейных письмах, хранящихся в Москве, "…отражается глубокое отчаяние, тоска по дому и те условия, когда у человека не остается ничего, кроме самых элементарных потребностей".
А чувствуются ли в письмах угрызения совести, рефлексия по поводу развязанной Гитлером войны?
Елена Сенявская: Поражает полная неадекватность представлений немецких военнослужащих о своей роли в этой войне. Так, нередки ругательные высказывания в адрес "этой проклятой России" и "диких русских", но практически не встречается мыслей о том, что их, немцев, сюда, в Россию, никто не звал, что они пришли как оккупанты и получили заслуженное возмездие. Чувства вины тоже не прослеживается, есть только жалость к себе, любимым, почему-то (с их точки зрения, незаслуженно и несправедливо) оказавшимся в столь неприглядном положении.
Раскаяние пришло позже?
Елена Сенявская: После начала крупных поражений определенные сдвиги в мире ощущений немецких солдат все-таки начались. Вот как описывает воздействие поражения под Сталинградом на настроения немецких солдат ефрейтор А.Оттен: "Часто задаешь себе вопрос: к чему все эти страдания, не сошло ли человечество с ума? Но размышлять об этом не следует, иначе в голову приходят странные мысли, которые не должны были бы появляться у немцев. Но я опасаюсь, что о подобных вещах думают 90% сражающихся в России солдат. Это тяжелое время наложит свой отпечаток на многих, и они вернутся домой с иными взглядами, чем те, которых они придерживались, когда уезжали".
Патриотические письма с фронта
Из письма Георгия Сорокина
18февраля 1943г …Я не могу, мать, понимаешь, не могу остаться только наблюдателем этой войны! Я должен быть участником разгрома гитлеровской Германии, или я себя буду считать шкурником и трусом… Как я буду смотреть в глаза и тебе, и отцу, и всем людям, если мне зададут вопрос после войны: «где ты был?»
27 июля 1943г «…На фронте умереть не страшно, а главное – не обидно. Но, что скрывать, все-таки страшно хочется пожить в этом, таком собственно недалеком и таком пока недосягаемом будущем – без войны и народных страданий..
А вот письмо, в котором весьма скромно описаны события, ставшие причиной того, что Георгий Сорокин был удостоен звания Героя Советского Союза.
5 августа 1944г Вчера был день такой напряженности и ожесточения, что несколько раз думалось: «Ну, все, конец!» Ан нет, фрицев мы наколотили порядком, а сами живы-здоровы. За вчерашний день сменил две машины, но и им дал жизни: сбил три «Пантеры» и примерно штук 12-15 транспортеров-броневичков. Сколько фрицев – не знаю, подсчитывать их из машины неудобно. Немного задело и меня – царапнуло в лоб и в бок. Но это чепуха, ходить могу, писать тоже. Целую крепко. Ваш Жорка».
К счастью, сохранились документы, по которым можно восстановить всю картину совершенного Георгием Сорокиным подвига. Во фланг танковой бригады устремилась моторизованная колонна противника, грозя отрезать ее от основных частей и уничтожить. Бригада получила приказ отступить в район Минска-Мазовецкого. Прикрывать отступление получил танковый взвод Сорокина – трем танкам был отдан весь наличный боезапас бригады. Все понимали, что Сорокин и его товарищи остаются «смертниками». Но Георгий этот бой выиграл, уничтожив две «Пантеры», десять бронетранспортеров. Его танк был подожжен, а сам он ранен. На горящем танке экипаж, возглавляемый Сорокиным, врезался в танковую колонну противника, не прекращая громить врага огнем из орудий и гусеницами своего танка. Правая рука Жоры висела плетью, осколок попал в грудь, проник в легкие, другой – в голову. И тем не менее он пересел в другой танк, продолжил бой и еще подбил два немецких танка и более ста вражеских солдат и офицеров, вынудив противника отступить. В этот момент Жора, наверное, думал о жгучей мести к врагам, по чьей вине сложили свои головы его друзья и друзья многих воевавших в то время.
25 августа 1944г «…Начал вспоминать своих погибших друзей… Я зубами перегрызу горло всякому врагу за своих боевых друзей, за несбывшиеся мечты, за свою Советскую страну. Это не просто слова, мои родные! Ты читала в газетах про лагерь смерти под Люблином? А я его видел…». В Майданеке, по данным Нюрнбергского процесса было истреблено около полутора миллиона человек различных национальностей.
Какие чувства и мысли были у наших воинов во время боя
«Здравствуй моя мамочка! …Когда ведешь бой, все кажется значительным, стоящим внимания, глаза каждую мелочь запоминают, а окончен бой – и кажется, что ничего и не было. Ну, постреляли – и все… Постараюсь описать мои чувства и мысли во время боя. Нет людей, которые, идя в атаку, были бы спокойными. Это – ложь. Волнуешься, конечно, первый раз больше, потом меньше, но волнуешься все равно. Спокойствие приходит во время боя. «Вперед!» - и все, все мысли, чувства сосредоточиваются в одну точку: «Отыскать противника и уничтожить его». Нет большей радости и счастья, чем то, которое испытываешь при виде вспыхнувшей вражеской машины. Нет, мамочка, не опишешь того, что чувствуешь тогда! Устаешь после боя зверски, и я лично после всего страшного хочу всегда искупаться…Ну, пока все. Насчет осторожности – зря, все равно не могу плестись сзади».
В се же, мамочка хорошая моя, мне все так же хочется говорить нежные слова, танцевать, петь, учиться, все также я твердо уверен в том, что впереди у нас большие трудовые дела, и уже сейчас меня волнует романтика нашего послевоенного будущего. Эх, какая будет жизнь – хоть три века живи, все равно не хватит!
«…Война, как мне кажется самое большое испытание всех моральных и физических сил, это школа, где сдаешь самый трудный экзамен. Мне хочется поговорить с каким-нибудь фашистом, спросить его – ну как, доволен он «прогулкой» на Восток? Чего добились они вместе со своим полоумным фюрером, вторгшись в нашу мирную страну и разрушив на своем пути все, что только можно было разрушить? Теперь война гремит на их территории. И обижаться не на что.
Дмитрий Смирнов . Потом кто-то из разведчиков крикнул: «Братцы, да это же Рейхстаг!» Навел я орудие на Рейхстаг и стал по нему бить. Снаряд за снарядом. Потом всех наших убило, а меня ранило. Перевязали меня автоматчики, посадили на лафет, говорят: «Мы будем орудие перекатывать, а ты стреляй». Всю ночь я бил по Рейхстагу. Бил и приговаривал: «Это вам за лейтенанта…(Лукаинец погиб у меня на глазах). Это – за Максима получайте… За Ваню Монастырева…За каждого из наших, кто не дошел до Берлина, послал я по Рейхстагу по одному снаряду. Боялся только, снарядов не хватит. Многих мы потеряли на дорогах к Берлину»
Берешь в руки письмо, читаешь. Руки дрожат. Дух захватывает. Господи, какой же он был молодой, совсем мальчишка. С фотографии смотрят юноши, не дожившие до Победы, не любившие девчонок, не прожившие свою жизнь. Значит, мы должны жить и за себя, и за них! Нести ответственность за нашу Родину, свободу которой отстояли эти ребята, ценой своей жизни.
Фронтовые письма – это целый мир мыслей, чувств, страстей людей, познавших на себе, что такое война. Это свидетельств бессмертных подвигов наших земляков, прошедших самую кровопролитную войну, какую когда-либо познало человечество.
О многом рассказывают фронтовые письма, многому учат. Учат тому, как жить и бороться за своё счастье, как трудиться, как беречь своё доброе имя. И хотя письма адресованы родным и близким, узкому кругу людей, они выражают общее настроение людей, с оружием в руках защищавших честь и свободу нашей Родины, а по существу, обращены к каждому из нас, к нашим сердцам, к нашим мыслям и чувствам. Поэтому и дороги нам эти пропахшие порохом бесценные документы.
Священный долг живущих – сохранить память о тех, кто отдал жизнь за Родину, сохранить и передать ее нашим детям и внукам, ибо, как говориться в известном стихотворении: «Это нужно не мертвым! Это надо – живым»
Заключение. Цель работы достигнута, научные задачи решены. Фронтовые письма – это целый мир мыслей, чувств, страстей людей, познавших на себе, что такое война. Это свидетельств бессмертных подвигов наших земляков, прошедших самую кровопролитную войну, какую когда-либо познало человечество.
Письма с фронта не только позволили создать временной фон для осмысления войны, но и рассматривались как одна из попыток человека уйти, вырваться из экстремального пространства к нормальной жизни. Они помогли раскрыть внутренний мир солдата, узнать, какими они были там, на большой войне, представить частную жизнь человека, демонстрирующую одновременно целый ряд типичных ситуаций. В проанализированных письмах зачастую прослеживается сходство мыслей, переживаний, оценок, чувств.
Погибшие завещали нам беречь мир. В героическом прошлом Родины мы черпаем силы, чтобы бороться за мир. Примером нам служит подвиг дедов и прадедов, которые в свое время сделали все, что смогли, для защиты и процветания России. И в заключении мы хотим привести письмо Григория Сорокина от 6 января 1945 года, которое было написано за 4 месяца до Победы:
«…Что такое горе и счастье, можно понять в полной мере только здесь, пробыв какой-то отрезок времени на передовой. И счастье, простое человеческое счастье - жить, любить, смеяться - нашему поколению суждено взять, пройдя через кровь, смерть, разрушенные города и села, через все, что называется войной. Мне ведь, родная, 20 лет и мне бы вот сейчас, вечерком приятней было бы пойти на свидание с девушкой, чем идти в боевую разведку. Но для того, чтобы я потом, после войны смог прийти на это свидание, надо сейчас прикончить фашистского зверя… Благослови же меня, родная, на этот большой, последний путь и не говори об осторожности. Я - коммунист и никогда не был и не буду последним. А лучше всего сохранить свою жизнь в бою - это крепче бить врага самому…»
Основные результаты научного исследования:
Фронтовые письма являются уникальным документом военной эпохи;
- фронтовые письма являются источниками информации, по которым (пусть не всегда), но можно определить судьбу солдата, найти его место гибели.
Практическая значимость данной работы заключается в том, что тема эта неисчерпаема и материалы могут быть использованы в исследовательской работе для дальнейшего изучения историко-психологических и социальных аспектов истории Великой Отечественной войны. Материалы могут быть основой музейных экспозиций, использованы в процессе подготовки и проведения мероприятий военно-патриотической тематики.
Письма остались как связующая нить между поколением военных лет и нами, живущими уже в другом тысячелетии. И мы изучаем историю не только по учебникам, но и по документальным источникам, которыми являются письма.
О многом рассказали мне фронтовые письма, многому научили: как жить и бороться за своё счастье, как работать, как беречь своё доброе имя. И хотя письма адресованы не мне, а родным и близким, но прожив с ними короткую жизнь, кажется, они написаны в будущее, то есть мне и моим друзьям. Они обращены к моему поколению, к каждому из нас с призывом: Берегите Родину, она у вас одна и навсегда! Письма наших солдат - это страница нашей истории, страница той истории, когда Родина испытывала тяжкие страдания вместе со своими защитниками. Но они выстояли.
Мы склоняем головы перед светлой памятью тех, кто стоял на смерть в боях и победил! Мы все в неоплатном долгу перед ними.
Берегите фронтовые письма!
Читайте и изучайте их!
Семье в Омск
25 cентября 1941 г.
«Дорогие и милые Лёлик, Белуська и Лида! Шлю вам свой сердечный привет и желаю всего наилучшего... Как дела с овощами? Я предполагаю, что овощей у вас в нынешний год вполне хватит. Как наша дочура, выросли ли зубёнки? Меня это очень интересует. Как я соскучился о вас всех! Но когда придётся увидеться - это вопрос растяжимый... Милый Лёлик поцелуй за меня наше золотко».
Виктор Юрьев, старший писарь. С осени 1941 г. - в списках без вести пропавших.
Напиши про Маруську...
Сестре Зине в Ивановскую область
«Здравствуй, Зина! Шлю тебе горячий братский привет. Я после госпиталя опять приехал в свою часть и снова на передовой линии. Зина, ты на нашу часть присылала посылку? Я эту посылку не застал. Зина, пиши, как окончила вторую четверть, какие получила отметки. Зина, а дома ли Маруська Кузнецова? Мне кажется, она на меня сильно обиделась. Напиши мне про неё. Ну вот вроде как и всё пока. Крепко целую. Женя».
Евгений Сипягин, лейтенант, 21 год. Погиб 5 мая 1943 г. под Великими Луками. Там же и похоронен в братской могиле.
Боец Ленинградского фронта читает письмо из дома. Фото: РИА Новости / Григорий Чертов
Папа, пришли мне гармошку
«Добрый день, любящий папа! Открытку твою получил 5 апреля, за что искренне благодарю. Папа, ты пишешь, что гармошка будет готова к 1 мая, так что я могу даже надеяться, что ты мне её пришлёшь. Я сейчас немного побаливаю, но это ничего. Я всё переношу на ногах. Погода здесь стоит хорошая, наступила настоящая петербуржская весна, снег быстро тает. Папа, ты просишь мою фотокарточку, но я сейчас не в состоянии её сделать. Но буду принимать все муки, чтобы её сделать. Ты пишешь, что вы живёте хорошо, за что я очень рад. Я также живу хорошо, с питанием дело наладилось. Папа, почему ты не пишешь мне, что делали немцы в Ельце и как они драпали из него? Это зажигает в моей душе ещё больше ненависти к врагу...»
Николай Фёдоров, служил в 951-м стрелковом полку. Как сложилась судьба - неизвестно. Его письма к родителям нашли в одном из заброшенных домов Ельца. Музей школы № 23 Ельца ищет родственников.
Наша читательница из Твери Раиса Васильевна Поспелова во время войны сама печатала фронтовые газеты. Её редакция работала в Ленинграде и на 2-м Белорусском фронте. Она общалась с поэтами Михаилом Матусовским и Сергеем Михалковым, которые служили корреспондентами. Сейчас Раисе Васильевне 95 лет. «АиФ» от всей души желает коллеге самого крепкого здоровья. Фото: «АиФ» в Твери
Я был очень доволен сном
Жене и детям в деревню Шишкино Горьковской обл.
3 сентября 1942 г.: «Здравствуйте, родная семья! Во-первых, супруга и детки Лида, Валя, Вова, Коля, Галя и маленький Боря. Шлю вам всем привет. Дальше сообщаю, что получил от вас 2 письма в один день. За которые благодарю. Ещё спасибо дочке Валентине за то, что пишет письма, но напоминаю тебе, дочка, что ты мне ни от кого не написала поклона. Я во сне был дома, и мать на руки дала мне Борю, который был очень сонный, но румяный. Я был очень доволен сном, что видел своё семейство, в особенности малого сына. Пишу письмо вечером после окончания службы в 11 часов. У меня был маленький запас сухарей и сахара, и я сижу пью сладкий чай и пишу письмо. Жаль Николая. Может быть, что и я тоже не ворочусь домой, как и он. На передовую можно попасть через час и утром уже не быть в живых. Пока стоим в деревне, работаем, в дому живём, считаю, лучше вашего, потому что кушаем чистый хлеб…»
17 декабря 1944 г.: «Здравствуйте, мои родные. Сообщаю, что я выехал из Владимира. 17 суток ехал на поезде, остальное пешком. Снега здесь нет, дожди. Грязь по колено. Прибыл на передовую 15 декабря. Нахожусь в Латвии, недалеко от границы Германии… Берегите этот последний адрес. Пока до свидания. Каждую ночь вспоминаю. Надеюсь, вы спите спокойно. А я зябну. Прощайте, прощайте и прощайте. Ваш супруг и папа».
Николай Меженин, звание неизвестно, 47 лет. Совсем немного не дожил до Победы. Погиб в Латвии, похоронен в братской могиле.
Сестра медсанбата пишет письмо родным под диктовку раненого солдата. 1-ый Прибалтийский фронт. Фото: РИА Новости / Сергей Баранов
Остаюсь жив и здоров...
Матери в село Корткерос, Коми, май 1943 г.
«Здравствуй, любимая моя мама! Как твоё здоровье? Почему от тебя нет писем? Где работаешь? У меня пока всё в порядке. Тёте Лене переводил деньги, но ответа пока нет. Дяде Ване тоже пишу частенько. Недавно я получил два ордена Красного Знамени - их уже у меня 4, и пятый орден Красной Звезды. Значит, немцев бью хорошо.
За этот месяц было сто верных случаев, когда можно было погибнуть, но я жив и здоров. Несколько раз уже меня считали убитым, а я всё целый. Пуля меня просто не берёт, кто-то будто надёжно охраняет меня. Я выполнял, что было невозможно, делал то, что никогда не мог, и выстоял тогда, когда все другие были вышиблены. Пиши ответы. Жду. Твой сын Николай».
Николай Нестеров, командир батальона 24-й мотострелковой бригады, 25 лет. 14 июля 1943 г. под Прохоровкой получил смертельное осколочное ранение. После войны останки перенесли в братскую могилу в Белгородской обл.
Многие из этих писем на долгие годы пережили своих авторов. Эти весточки с фронта бережно хранили в семьях, передавали в музеи и публиковали в газетах. И сейчас, спустя десятилетия после победы над фашистской Германией, строчки из фронтовых писем все так же проникают в самое сердце.
Рисунок с форонта для дочкиИз последнего письма лейтенанта Петра Глухова, 1943 год
«Твои глаза... Когда я смотрел в них, я испытывал неизъяснимое чувство восторга и какой-то тихой радости. Я помню твои взгляды, косые, с легким лукавством. Вот только теперь я понял, что в эти мгновенья, в этих взглядах лучше и больше всего выражалась твоя любовь. Будущее для меня – это ты. Впрочем, зачем я говорю о будущем? Ведь когда ты получишь это письмо, меня не будет. Прощай. Будь счастливой без меня. Ты сумеешь найти себе друга, и он будет не менее счастлив с тобой, чем я. Будь веселой. В дни славных побед нашего народа ликуй и торжествуй вместе со всеми. Только мне хочется, чтобы в такие дни, в дни веселья и счастья, затаенная, нежная грусть обо мне не покидала тебя, чтобы глаза твои вдруг на минуту сделались бы такими, какими они смотрят сейчас на меня с портрета. Прости за такое желание. Крепко и горячо обнимаю тебя. С приветом. Петр».
Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться
командир партизанского отряда Александр Герман, 1942 год
«Фаинушка, какие бы испытания тебя ни ждали впереди, будь всегда крепкой, стойкой советской женщиной. Сейчас помогай всем, чем можешь, бить врага, словом и делом, народ тебе потом скажет спасибо. Так воспитывай и Алюську. Ну пока. Крепко прижимаю к сердцу тебя и Алюську. Ваш Шура».
Из письма майора Дмитрия Петракова дочери, 1942 год
«Моя черноглазая Мила! Посылаю тебе василек... Представь себе: идет бой, кругом рвутся вражеские снаряды, кругом воронки, и здесь же растет цветок... И вдруг очередной взрыв... Василек сорван. Я его поднял и положил в карман гимнастерки. Цветок рос, тянулся к солнцу, но его сорвало взрывной волной, и, если бы я его не подобрал, его бы затоптали. Папа Дима будет биться с фашистами до последней капли крови, до последнего вздоха, чтобы фашисты не поступили с тобой так, как с этим цветком».
Из писем Моисея Мартынова жене, 1945 год
«Милая Томочка! Все время находился в условиях, когда писать тебе не мог. Вчера вернулся. Целую ночь не спал, так как палили из всех видов оружия, и я в том числе из своего пистолета выпустил не одну обойму. Вот она, победа, о которой так много мечтали всем мы эти долгие тяжелые годы… Даже не верится, что снова тебя увижу. Буду целовать твои губки, шейку, держать твою руку в своей. Неужели это когда-нибудь будет?»
Я верю в наше будущее. Оно светлое, молодое и прекрасное
Танкист Иван Колосов, 1941 год
«Никогда я не прожил бы жизнь так, если бы не ты, Варя. Спасибо тебе, родная! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться. Они никогда не постареют, не поблекнут. Пройдет время, люди залечат раны, люди построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, другие песни будут петь. У тебя будут расти красивые дети, ты еще будешь любить. А я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к тебе. Твой Иван Колосов».
Из последнего письма Василия Ермейчука, 1943 год
«Дорогая Ольга! Сегодня исполнилось ровно два года с тех пор, как я не получал от тебя теплых, душевных слов, которые греют в холодные осенние ночи, которые ласкают душу. Если бы ты знала, как тоскую я по тебе. Если бы ты знала, как много хочется мне рассказать тебе... За эти два года я многое узнал. Война ожесточила меня. Когда я вспоминаю прошлое, мне кажется, что я был мальчиком, а теперь я – взрослый человек, у которого только одна задача – мстить немцам за все то, что они натворили».
Тонкие листы бумаги, исписанные аккуратным мелким почерком, бережно хранились завёрнутыми в старые газеты более 70 лет. своего деда, погибшего на войне в 1942 году, оренбурженка Татьяна Горячева нашла недавно. Она знала об их существовании, но никогда не видела — бабушка и отец хранили их бережно и не показывали даже внукам солдата. Возможно, благодаря этому, слова любви и тревоги, написанные в окопах «на коленке», можно прочесть и сегодня.
«Родная моя Нюкошка, Ларочка и Толюшка!» — все фронтовые письма оренбуржца Блинова к своей семье (жене Евдокии, дочери и сыну) начинаются с нескрываемой нежности. Десятки конвертов и почтовых карточек он отправил в родной Чкалов меньше чем за год (а именно столько комиссар провёл на фронте). По некоторым из них можно восстановить картину войны и мира, увиденную советским солдатом.
6 декабря 1941 года
«…Непосредственно в боях с фашистами участвовал три раза — и надо сказать, какого-либо страха и боязни не чувствовал, а наоборот, мной овладевало спокойствие, и приходилось влиять на других возбуждённых и нервных бойцов. <…> Начал писать, началась бомбёжка. Единственная печаль у меня — отсутствие каких-либо сведений о том, как вы живёте. Целую тебя крепко. Целую своих дорогих ребяток, Ларочку и Толюшку. Поцелуй ты их от меня, а они тебя».
27 декабря 1941 года
«…Часть находится в постоянном движении. Прошли всю Московскую область, очищая её от фашистских захватчиков. Нюка, передавай большой привет моей матери и родственникам».
15 января 1941 года
«…Дорогая Нюкаша! Меня беспокоит отсутствие от тебя писем. Выехал я из дома 8 октября, и хотя бы одно слово из дома было — ничего совершенно. Может быть, ты не получаешь от меня письма?
Прошу тебя по получении этого письма написать, что и как в семье… Я пока жив, меня это больше чем интересует. Мне дорога семья, и я хочу о ней знать, а если убьют, что вполне возможно в условиях фронта, тогда потребности у меня в этом не будет.
Нюкашка, милая, я уверен, ты это сделаешь».
Пожелтевшие конверты хранятся во многих семьях россиян. Фото: АиФ / Полина Седова
29 января 1942 года
«…Сегодня мне исполнилось 37 лет. Сколько осталось мне времени впереди — трудно сказать. В условиях боевой обстановки нет ничего удивительного. Только что человек был жив, разговаривали с ним, а через пять минут его уже нет. Пишу с границы Московской и Смоленской областей. По выходе с прежней своей частью из окружения служу в артдивизионе стрелковой бригады, награждённой в январе месяце за боевые заслуги и переименованной в 14-ю Гвардейскую стрелковую бригаду. Следовательно, я — гвардеец-артиллерист».
8 февраля 1942 года
«Родные мои, получил я ваши письма. Хорошее совпадение. Оба письма явились для меня дорогим подарком от Вас. Первое письмо я получил перед днём моего рождения, а второе на следующий день. За письма крепко целую.
Ты пишешь, что живёте хорошо. Если это так, я очень доволен и спокоен. Я нисколько не буду возражать, если ты продашь патефон с пластинками или, в крайнем случае, отдашь и рассчитаешься по долгам. Получаешь ли ты пособие на ребят и нужна ли тебе справка, что я нахожусь в действующей армии? Напиши.
Желаю самого лучшего. Целую крепко. Отец, муж Евгений».
Евгений Блинов писал семье прямо с поля боя. Фото: АиФ / Полина Седова
11 февраля 1942 года
«Радость моя, дочурка Ларочка! Ты спрашиваешь, как я живу? Живу в лесу в шалаше — как будто бы весь век жил. К морозам привык. Живу и сплю на воздухе, ем на воздухе, работаю на воздухе. Опишу тебе в другой раз подробнее, сейчас тороплюсь. Целую тебя, моя дорогая дочка, и всех остальных. Твой папа».
12 февраля 1942 года
«Получаю письма от вас в условиях боевой обстановки — это большое счастье. Когда наши почтальоны говорят, что вам есть письма, верите ли, сердце усиленно бьётся, того и гляди разорвётся на куски от радости. Фронтовая жизнь доставляет немало лишений, а тем более, когда противник проявляет активность. И в этих условиях получение писем от своих друзей скрашивает и облегчает будни».
Благодаря бережному хранению, чернила на бумаге ещё не выцвели. Фото: АиФ / Полина Седова
8 марта 1942 года
«Поздравляю с Международным женским днём, и дорогую милую Нюкашу с днём именин. Желаю здоровой, счастливой, спокойной, без лишений жизни и воспитывать наших дорогих деток без нужды и горя».
25 марта 1942 года
«Сегодня выписываюсь из госпиталя и еду в батальон выздоравливающих. Чувствую себя после гриппа, подхваченного уже в госпитале, ещё не совсем оправившимся.
Ты в прошлом письме пишешь об огороде, которым хочешь заняться с весны. Где этот огород будет? Огород иметь — вещь неплохая, но ты с ним окончательно замучаешься. Работать придётся вечерами, после работы и в выходные дни, следовательно, не будет совершенно у тебя отдыха».
Одно из первых писем с фронта, на плотной бумаге с отпечатанным поздравлением. Фото: АиФ / Полина Седова
16 июля 1942 года
«Беспокоюсь за здоровье всех — особенно, своей дорогой дочурки Ларочки. Не жалей вещей, продавай их (особенно из моих) и покупай продукты для себя и ребят. Здоровье, в конце концов, дороже всяких тряпок, которые можно купить хоть и втридорога, а здоровье на базаре не купишь.
Попроси дядю Поликашу, чтобы он Толюшку как-нибудь сводил хотя бы на Урал порыбачить. Поддерживай ради ребят своё здоровье. Может случиться, что меня не будет, и ты к тому же будешь плоха. Целую тебя, худенькую, свою родную Нюкашку, всю от ног до головы. Целую ребят».
Меньше чем за год фронтовой жизни Евгений отправил домой десятки писем. Фото: АиФ / Полина Седова
31 августа 1942 года
«Пишу из блиндажа под свист артиллерийских снарядов, находясь от немецкой сволочи на 250-300 метров. Сегодня будем продвигаться вперёд. Надеюсь, фашистские гады получат по заслугам.
Чувствую себя хорошо, питание отличное. Вчера получил всё новое обмундирование — целиком, а сейчас трудно узнать. От перелезаний и лежания в щелях и блиндаже вымазался весь в глине и похож на печника. Ну, глина, говорят, не сало — потёр и отстало, так что после боя приведу себя в порядок.
Всё, что было у нас с тобой, родная моя Нюкаша, неприятности, прости и забудь навсегда. Твой Евгений».
Фронтовые треугольники Евгения Блинова вскоре перейдут к его повзрослевшим правнукам. Фото: АиФ / Полина Седова
Это письмо стало последним. Приписку в конце он сделал, словно предчувствуя, что этот бой он не переживёт и писать ему больше никогда не придётся. Спустя несколько дней, 3 сентября 1942 года, Евгений Блинов погиб в районе деревни Бекрино Темкинского района Смоленской области и похоронен в братской могиле. Ему, как и миллионам советских солдат, воевавших за спокойствие и счастливую жизнь родных, оставшихся в тылу, не суждено было обнять повзрослевших детей, понянчить внуков и увидеть правнуков.
